Выбери любимый жанр

Оценить:

Природа зверя

Оглавление

– А я защищу вас, – сказал мальчишка и так замахнулся палкой, что ударил Армана по колену.

– Надеюсь, у вас есть в запасе новый муж, – сказала Антуанетта. – Не уверена, что этот дойдет до машины живым.

Они наблюдали за Арманом, который уложил велосипед в багажник «вольво», потом сунул палку на заднее сиденье. Но мальчик вытащил ее и, судя по всему, не собирался с ней расставаться. Он и шагу не делал без палки в руках. Ведь мир – такое опасное место.

Арман признал поражение и сдался, хотя они видели, что он все еще пытается внедрить в голову паренька некие основные правила жизни.

– Я бы на вашем месте сейчас же посетила сайт знакомств, – сказала Мирна, повернувшись к Рейн-Мари.

Через несколько километров мальчишка спросил у Гамаша:

– Что вы напеваете?

– Разве я напевал? – удивился Гамаш.

– Oui. – Парнишка идеально воспроизвел мелодию.

– Это называется «На реках Вавилонских», – сказал Арман. – Псалом.

Джон Флеминг. Джон Флеминг. Это имя вызвало у Гамаша ассоциацию с псалмом, хотя он и не мог понять почему.

Он подумал, что это не может быть тот самый человек. Имя распространенное. А он видит призраков там, где их нет.

– Мы не ходим в церковь, – заговорил парнишка.

– И мы тоже, – сказал Арман. – А если и ходим, то редко. Хотя я иногда захожу посидеть в церквушку в Трех Соснах, если там никого нет.

– Зачем?

– Там очень спокойно.

Парнишка кивнул:

– Я иногда сижу в лесу, потому что там спокойно. Но туда непременно слетаются инопланетяне.

Мальчишка снова стал выводить тонким голоском мелодию, которую Гамаш знал очень давно.

– Откуда ты знаешь эту песню? – спросил Гамаш. – Она вышла из моды задолго до твоего рождения.

– Папа поет ее мне каждый вечер перед сном. Это песня Нила Янга. Папа говорит, что он гений.

Гамаш кивнул:

– Согласен с твоим отцом.

Мальчишка покрепче обхватил палку.

– Я надеюсь, она у тебя на предохранителе, – сказал Гамаш.

– Ну да. – Лоран повернулся к Гамашу. – Та пушка настоящая, patron.

– Oui, – согласился Гамаш.

Но он не слушал. Он смотрел на дорогу и думал о мелодии, застрявшей в его голове.

На реках Вавилонских
Мы сидели и плакали.

Однако пьеса называлась иначе. Пьеса называлась «Она сидела и плакала».

Тот Джон Флеминг не мог написать эту пьесу. Он не писал пьес. А если бы и написал, то ни один режиссер в здравом уме не взялся бы за ее постановку. Вероятно, речь идет о другом человеке с таким же именем.

Мальчик, сидевший рядом с ним, смотрел в окно, за которым уплывали назад пейзажи ранней осени, и сжимал в руках палку чуть ниже того места, где отец вырезал его имя.

Лоран. Лоран Лепаж.

Глава третья

Когда Гамаш вернулся, приглашенные на обед гости уже собрались и теперь выпивали, ели яблоки и сальсу из авокадо с кукурузными хлопьями.

– Вижу, ты благополучно довез Лорана до дома, – заметила Рейн-Мари, встретив его у двери. – Нашествия инопланетян не случилось?

– Мы пресекли его в зародыше.

– Не совсем, – возразил Габри, стоявший у двери в кабинет. – Один сумел просочиться сквозь защитные сооружения.

Арман и Рейн-Мари заглянули в маленькую комнату при гостиной, где сидела в кресле и читала пожилая костлявая женщина со стрелками на чулках и с пятнами на свитере.

– Пробился самый опасный, – удрученно вздохнул Габри.

На них пахнуло ароматом джина. На коленях у женщины сидела утка, а Анри, немецкая овчарка Гамашей, лежал, свернувшись клубком, у ног старухи и восторженно смотрел на утку.

– Можешь не встречать меня у дверей, – сказал Арман псу. – Я перебьюсь. Правда.

Он взглянул на собаку и покачал головой. До чего же странные формы принимает любовь. Однако Анри явно прогрессировал: до этого он был влюблен в подлокотник дивана.

– Первым признаком проникновения был запах джина, – сказал Габри. – Кажется, ее раса только им и питается.

– Что будет на обед? – спросила их соседка Рут Зардо, с трудом вставая с кресла.

– И давно вы здесь? – спросила Рейн-Мари.

– А какой сегодня день?

– Я думал, ты сегодня забиваешь дубинкой детенышей тюленя, – сказал Габри, подхватывая Рут под руку.

– Этим я займусь на следующей неделе. Ты что, не читаешь обновления у меня в «Фейсбуке»?

– Комик.

– Гомик.

Рут похромала в гостиную. Утка Роза вразвалочку прошествовала за ней. А за уткой последовал Анри.

– А ведь когда-то я был главой отдела по расследованию убийств Квебекской полиции, – задумчиво протянул Гамаш, глядя на это шествие.

– Я в это не верю, – сказала Рейн-Мари.

– Bonjour, Рут, – сказала Антуанетта.

Рут, которая только теперь заметила, что в комнате есть кто-то еще, посмотрела на Антуанетту и Брайана, потом на Мирну:

– Они-то что здесь делают?

– Нас пригласили, в отличие от тебя, пьяная маразматичка, – сказала Мирна. – Как ты можешь быть поэтессой и ничего и никого вокруг не замечать?

– Мы что, знакомы? – спросила Рут и повернулась к Рейн-Мари: – А где придурок?

– Они с Анни уехали в город вместе с Изабель и детишками, – ответила Рейн-Мари.

Она знала: ей следовало бы отчитать Рут за то, что та называет ее зятя придурком, но старая поэтесса называла Жана Ги придурком так давно, что Гамаши к этому уже привыкли. Даже Жан Ги откликался на придурка. Но только если его так называла Рут.

– Я видела, как мальчишка Лепаж опять стрелой выскочил из леса, – сказала Рут. – Что на сей раз? Зомби?