Выбери любимый жанр

Оценить:

Природа зверя

Оглавление

– Я не думаю, что ваша работа легкая, – сказал он. – По крайней мере, поначалу. Я думаю, что она уничтожает душу. Но когда душа уничтожена, все становится проще. Верно я говорю?

Мэри Фрейзер тоже встала и тихо произнесла:

– Идите к черту.

– И пойду. Если необходимо. Надеюсь встретиться там с вами.

– Запомните вот что, месье, – сказала она ему в спину. – Трус не только умирает тысячу раз, но и становится причиной не меньшего числа смертей.

Выходя из гостиницы, они заметили движение на лестнице и увидели Брайана. Он стоял между этажами. Замерев.

«Что он слышал?» – подумал Бовуар.

Увидев лицо Брайана, Гамаш понял, что тот слышал все.

Не сказав ни слова, Брайан отступил наверх. «Всякие забавные мысли теснятся в его голове», – подумал Гамаш, выходя с Бовуаром из гостиницы.

– Почему вы остановили меня, когда мы разговаривали с Мэри Фрейзер? – спросил Жан Ги по пути к дому.

– Я боялся, что ты скажешь что-нибудь, чего не нужно говорить. По крайней мере, в такой компании.

– Например, что они знали о Кутюре и чертежах и хотели найти их не для КСРБ, а для себя, – уточнил Бовуар.

Гамаш кивнул.

– Вы думаете, что вчера вечером Антуанетта ждала именно их – Мэри Фрейзер и Шона Делорма?

– Не исключено, – ответил Гамаш.

– Кто эти люди, patron?

– А вот это очень хороший вопрос, mon vieux.

Глава двадцать восьмая

В книжном магазине Мирны Клара налила кофе из кофейника и вместе с чашкой направилась к креслу в эркере. Утро пробивалось сквозь щели в серых тучах, выстреливая столбами света в лес.

– Говорят, что смерть Лорана и смерть Антуанетты каким-то образом связаны, – сказала она и увидела, как Мирна опустила газету ровно настолько, чтобы посмотреть на Клару. – И возможно, как-то связаны с пушкой в лесу.

Мирна опустила газету на колени.

– Правда? – Она сняла очки. – Антуанетту, скорее всего, убили во время ограбления. Или из-за пьесы…

Клара покачала головой:

– Полиция уже так не считает.

– Кто тебе сказал?

– Габри. Он разговаривал с Брайаном, который вчера ночью случайно услышал разговор Армана и Жана Ги с женщиной из КСРБ. Они с ней ругались.

– Ругались?

– Ну, спорили. Габри сказал мне об этом по секрету. Ш-ш.

– Ш-ш? – повторила Мирна. – Это что, такой звук тайны?

Две женщины уставились друг на дружку, а между ними, словно голограмма, повисла пушка. Громадная пушка, черт бы ее подрал. В лесу. Ни одна из них не видела ее, но обе представляли, как такая штуковина может выглядеть. И спрашивали себя, как она может убивать людей одним фактом своего существования.

– Какое отношение Антуанетта могла иметь к пушке? – спросила Мирна.

– Я не знаю, и Габри тоже не знает, – ответила Клара. – Странно, что никто не помнит, как ее там собирали. Кто-нибудь из стариков должен бы помнить. Рут, например.

– Рут? Ты думаешь, Рут что-нибудь помнит?

– Она сама как отвязавшаяся пушка, – признала Клара.

– Может быть, Рут и оставили здесь создатели пушки, – сказала Мирна. – Может, она неудачная первая попытка.

Клара издала короткий смешок, потом вздохнула:

– Узнать бы побольше. Так легко представлять себе худшее.

– И воображения для этого особого не требуется, – сказала Мирна, чей взгляд скользнул по Кларе и уставился в окно.

– Что ты там видишь? – спросила Клара и повернулась.

Она увидела деревенский луг, три высокие сосны, дома. Увидела грозовые тучи и столбы света, пробивающегося сквозь разрывы в тучах, рой голодных птиц и сидящего на скамье пожилого человека, который их кормит.

– Я вижу ответы, – сказала Мирна.

– Я открою! – крикнула Рейн-Мари.

Она сидела в кабинете за компьютером, когда раздался осторожный стук.

Такой осторожный – Рейн-Мари даже подумала, что ослышалась. Но стук раздался еще раз. Более уверенный. Она открыла дверь и увидела Брайана Фицпатрика.

– Извините, – сказал он. – Наверное, я слишком рано?

– Нет-нет, что вы. Входите. Вы, кажется, замерзли.

Ночью на небо наползли тучи, а с ними пришел холодный фронт с ветрами и промозглой прохладой, проникающей под кожу до самых костей.

– Когда Габри приехал за мной вчера вечером, я побросал в чемодан кое-какие вещи, но голова у меня совсем не работала, – сказал Брайан, обхватив себя руками. – Взял три пары туфель, но только одни носки. И ни свитера, ни пиджака.

– Ой, у нас много одежды, мы вам одолжим.

Она поцеловала его в обе щеки.

– Могу я увидеть вашего мужа?

– Конечно.

Рейн-Мари провела его в кухню, где горела печка и закипал кофе.

– Арман…

Арман оторвался от своего блокнота, Анри перестал мучить плюшевого лося. Оба тут же встали.

– Брайан, – сказал Арман, пожимая гостю руку, – садитесь. А я тут записывал кое-какие мысли, а потом собирался заглянуть к вам в гостиницу.

Он усадил Брайана в удобное кресло у огня, а Рейн-Мари налила кофе.

– Вы завтракали? – спросила она. – Хотите яичницу с беконом?

– Merci. Габри приготовил мне тосты. Я, вообще-то, не голоден.

– Примите мои соболезнования. Никак в голове не укладывается, – сказала Рейн-Мари. Она принесла кофе и апельсиновый сок. – Как вы?

Не спросить она не могла, но ответ был ясен по несчастному виду Брайана. Он отрицательно покачал головой, поднял руку и тут же уронил ее на подлокотник.

И еще было ясно, что Брайан хочет поговорить с Арманом наедине.

Рейн-Мари поднялась наверх и принесла свитеры, носки, фланелевую пижаму Армана. Она положила одежду на столик у двери вместе с теплой курткой, потом позвала Анри, пристегнула поводок к ошейнику и отправилась выгуливать собаку.