Внук Персея. Мой дедушка — Истребитель

Оглавление

Мальчик выглянул из-за колонны. В мегарон он пробрался ползком, как настоящий лазутчик. И место для засады выбрал — лучше не придумаешь. Четверка колонн, поддерживающих кровлю, окружала едва теплящийся очаг в центре зала, как бойцы — раненого вождя. Дым змейкой уползал в потолочное отверстие. Никто сюда не подойдет, не прогонит. Риск? — да, но очень уж хотелось знать: что за гость явился во дворец? Довольствоваться сплетнями дворни Амфитрион счел для себя зазорным. Собрание началось, он застал финал речи гостя. Дедушка Персей слушал пришельца, сидя на троносе. Вопреки обыкновению, басилей сегодня облачился в царские одежды. Длинный, ниже колен, хитон из млечно-белого льна; на бритой, блестящей от пота голове — золотой обруч. Рядом сидела бабушка Андромеда. Это она заставила мужа переодеться, чего не удалось бы, пожалуй, и Арею Гневному, богу войны. Чужаки недоумевали: женщина садится первой, не дождавшись мужа? И тронос у нее не ниже, чем у супруга… Подобные разговоры велись шепотом, быстро сходя на нет. Амфитрион вообще не понимал, чему люди удивляются. Достаточно разок увидеть бабушку Андромеду в ее любимом пеплосе, расшитом цветами; да хоть в рубище! — достаточно взглянуть ей в глаза…

— Спокойна ли дорога из Афин в Тиринф?

— Благодарю, — гость поправил хламиду цвета морской волны. По краю плаща бежал пурпурный орнамент, словно вода окрасилась кровью. — Мой путь был благополучен. Меня пугали разбойниками и дикими менадами…

Улыбка тронула его губы.

— …но, хвала Аполлону, покровителю путников, мне встретились лишь добрые люди. Беда не ждала меня в дороге. Беду я оставил за спиной…

— В Афинах?

— Нет, в Орхомене…

Амфитрион вздрогнул. Воображение мигом сплело единую цепь: разбойники на дороге — пираты на море — юнец, захваченный папашей Тритона — юноша, стоящий перед дедушкой… Обмирая от дурного предчувствия, мальчик всмотрелся в гостя. На вид — лет пятнадцати; черты лица тонкие, изящные. Вьются кудри, схваченные на лбу ремешком. Красавчик! Тритон говорил насчет «жирного»… Нет, это он про дитя с рожками. Амфитрион вглядывался и так, и эдак. Забыв об осторожности, он высунулся из-за колонны больше, чем следовало. Свет факела упал на него — и терет Филандр, отец Гия, шутливо погрозил «лазутчику» пальцем. Мальчик быстро подался назад, в спасительную тень. Дядя Филандр его не выдал. Но что, если гость и есть Косматый? Никто не знает, а он уже здесь!

Явился мстить за своих менад…

На расписном фризе, украшавшем стену за гостем, ярился могучий бык. Голубой фон напоминал о море, где так легко утонуть. Бык пучил глаза, вытягивал хвост струной; над быком, держась за кривой рог, летел человек — бычий плясун с Крита. Ликовал он, чуя удачный прыжок, или готовился к смерти — запечатленный миг спрашивал зрителя, но ответа не давал. «Я сейчас тоже, — думал мальчик, — в полете над рогами. И дедушка. И все в мегароне. Если, конечно, юноша — Косматый…»

— Я хочу знать про беду в Орхомене, — сказал Персей. — Но сперва промочи горло. Беда обождет.

Гостю поднесли вина. Он плеснул в сторону очага — Зевсу-Гостеприимцу — отпил глоток-другой. Амфитрион, дрожа, следил за юношей. Зачем ему дали вина? Не понимают, как это опасно?! Тритон говорил, у того, на ладье, губы были пухлые. А у этого? Косматый — известный хитрец. Вот сейчас дворец как зарастет плющом и виноградом! Львы с пантерами как выскочат… За борт, конечно, никто не бросится — море на фризе, и только. Кинутся прочь из мегарона? Амфитрион попытался представить дедушку Персея с бабушкой Андромедой, бегущих в панике; хромого отца…

Нет, не смог.

По знаку Персея раб принес стул, и еще подушек — для удобства. Гость сел, сцепил пальцы на колене. Его никто не торопил: все ждали.

— В Орхомене я застал траур, — откашлявшись, юноша продолжил: — Траур по моим двоюродным сестрам, дочерям басилея Миния. Траур по внуку басилея, сыну Левкиппы, младшей из сестер.

— Болезнь? Мор?

— У этого мора есть имя. Дочери Миния отказались добровольно славить…

— Здесь мы зовем его Косматым, — перебил Персей.

— Славить Косматого. И он отомстил.

— Как это случилось?

— Орхомен принял Косматого. Устроили шествие в честь нового бога. Думали умилостивить… Косматый потребовал, чтобы шествие возглавили дочери моего дяди Миния. Они отказались. Не захотели срамиться перед орхоменцами. Ну, он и…

— Что — он?!

Пламя факелов вздрогнуло, по стенам метнулись тени. Закопченная кровля словно просела, нависла над головами. В воздухе поплыл кислый запах меди — дух крови и оружия.

— Косматый свел их с ума. Левкиппа сына на части разорвала. Они ели мясо ребенка! А потом убежали в лес…

— Женщин нашли?

— Нет. Одни говорят, их Гермий превратил в птиц. Другие — что не Гермий, а сам Косматый. И не в птиц, а в летучих мышей. Многие верят.

— Многие, но не ты?

— Я не верю.

— Ты прав. Косматый не в силах никого превратить.

Гость вскинул голову:

— Охотник в Орхомене тоже так сказал. Он видел дочерей басилея. По его словам, нагие женщины висели на дереве вниз головами. Были уверены, что они — летучие мыши. Охотник отвел меня в то место, где они попытались взлететь. Там обрыв, очень высоко. Внизу… Не знаю, они или нет. Звери успели обглодать тела. Уже не разберешь…

— Печальная история, — Персей поднялся с троноса. — Мы вместе с тобой скорбим о дочерях благородного Миния. В жертву их теням я принесу быка. Ты же разделишь с нами трапезу. Но сперва…