Рики Макарони и Старая Гвардия

Оглавление

205

Боб явно не очень хотел помогать, но отказать не мог и вышел к доске.

— Возьми мел, и начерти вот тут единицу. Наиболее простое средство реализации направленности относится к «Хуффульпуффу». Это – время.

Боб послушно чертил так, как показывала прозрачная рука Кровавого Барона.

— Представители этого колледжа обладают редкой способностью не гнаться за сиюминутным результатом. Не случайно в основе всех столь ценимых достоинств – трудолюбия, товарищества, отзывчивости – лежит терпение. В ваш стремительный век такие ценности не всегда приводят к головокружительному результату, Тем не менее, этот способ идет из глубины веков, и потому надежен. Следующее…

Кровавый Барон показал, что второй способ надо писать строго под первым.

-…средство характерно для «Гриффиндора». Это – пространство. Также достойная традиция – распространять свое влияние. Храбрость и отвага возможны там, где есть, что защищать или отстаивать. Именно гриффиндорцы славятся командным духом, хотя и не в такой степени, как хуффульпуффцы. Представители нашего колледжа им в этом, увы, уступают, поскольку нам важно каждому быть лучшим. Наш способ, третий, напротив единицы. Пусть будет, как на гербе «Хогвартса». Это – энергия. Нам свойственно прилагать усилия…

Рики, застрявший на размышлениях, как подходит рассказ слизеринского призрака гриффиндорской мафии, встряхнулся и начал писать.

О «Слизерине» Кровавый Барон рассказывал с особым удовольствием, и только когда Тиффани бестактно глянула на часы, спохватился, что до конца урока остается чуть больше пяти минут. Впрочем, до спешки он не опустился. Кровавый Барон любовался собой, развивая философские мысли.

— Что касается «Равенкло», то средством для них служит информация. Высшая потребность в познании… Что?

— Выходит, сэр, они круче нас? – не сдержался Эйвери. Он явно очень волновался, рискнув обратиться к Барону и прервать его рассказ.

— Вероятно, так, – лицо Барона исказила еще более жуткая усмешка, чем обычно. – Но этот способ слишком тонкий для нынешней грубой эпохи. Такова вкратце теория колледжей. Свободны.

— Ничего не понял, – признался Генри по пути на обед без особого сожаления.

— Я не ожидал, что Кровавый Барон способен к таким глубоким обобщениям, – оценил Лео.

— Хотел бы я, – сказал Рики, – посетить такое же занятие, которое он провел в другом колледже.

Глава 29. Страдания, конфликты и поддержка.

После обеда в Большом зале у дверей образовалась толпа, так что Рики с Лео не сразу оказались в холле. Вырваться поскорее на волю, как отметил юноша, стремились в основном пяти- и семи–курсники, которые наверняка торопились в библиотеку, чтобы перехватить друг у друга книги. Тем удивительнее было, что Мелани с другими девушками из «Равенкло» застряла на первой ступеньке. Впрочем, Рики не собирался выяснять причины такого странного поведения и прошел мимо.

— Макарони, я потрясена. Все‑таки мой поклонник имеет к тебе отношение, – напыщенно произнесла Мелани ему в спину.

— Как это? – поинтересовался Рики, оборачиваясь.

— Он попросил, чтобы я передала тебе вот это, – сказала Мел, показывая блестящий остроугольный плоский предмет.

Почти никто не обращал на них внимания, но слизеринские и равенкловские одноклассники останавливались посмотреть, что происходит.

Лео, будучи ближе к ней, взял предмет, распаковал и уставился на него с недоуменным интересом. Выражение лица у него было какое‑то странное. Рики даже толком не мог определить, что происходит с другом, и потому, быстро спустившись, с удвоенным любопытством протянул свою руку.

Но Лео, который, впрочем, стоял к нему спиной, даже не подумал отдать его собственность.

— Осколок зеркала? Очень смешно, – проворчал он и, к изумлению Рики, швырнул передачу через головы зевак в стоящее поблизости помойное ведро. Похоже, от удара о пустое дно кусок разлетелся на тысячи мелких осколков.

Рики опешил – раньше друг никогда не позволял себе такие скорые решения. Он непременно полез бы туда, если бы рядом не стояло полпараллели, в том числе Виктор Чайнсби и Френк Эйвери.

— Впредь сама выкидывай свой мусор. У тебя ужасные шутки, – сказал Лео, хмурясь.

— Я тут ни при чем! Меня попросили передать, и все, – оскорбилась Мелани и удалилась, ворчливо жалуясь своим подружкам на неблагодарность.

— Ричард, что происходит? – Дора, как всегда, считала себя вправе знать обо всем, что происходит.

— Лео выбросил осколок зеркала, который мне прислали через Мелани, – ответил Рики.

Ни он, ни Дора не пожелали удовольствоваться произошедшим.

— Почему ты мне его не отдал? – сердился Рики. Он считал, что его не нужно оберегать от всяких там передач, вполне хватит стараний гриффиндорской мафии, и не преминул бы это высказать.

Он угадал правильно – Лео при толпе сказал не все.

— Там высветилась такая увлекательная надпись! – усмехнулся он. – Поклонник Мелани на всякий случай решил пригрозить тебе, что, если ты когда‑нибудь вдруг вздумаешь надоедать ей, или знакомить с кем‑нибудь, или еще что‑нибудь такое…

— То что? – потребовал Рики.

— Я не могу говорить такие вещи при девушке, – нахмурился Лео.

— Но ведь Мелани их, возможно, читала, – указала Дора.

— Она точно никому не повторит, – Лео был в этом убежден. – Но не ждать же, пока это увидит половина параллели.

Для приличия Рики поворчал еще немного, впрочем, Лео не стал его слушать и предпочел в библиотеке компанию Артура, усердно изучающего свойства поганок. Судя по всему, эта тема всерьез увлекла обоих, и они исписали целый пергамент.