Рики Макарони и Старая Гвардия

Оглавление

119

— Очень хорошо понимаю тебя, — посочувствовал Рики. – А что Снейп? Назначил наказание?

— Вот что хуже всего, — вздохнул Ральф.

— Почему? Пусть остынут, — сказал Рики.

— Он заставил их отбывать наказание вместе! Они вот сию секунду там все убирают, — объяснил Ральф.

— Ничего себе, — ахнул Рики.

В штабе повисло молчание.

— Я не могу так. Я с ним спячу, — бросил в пространство Ральф.

— А я – с обоими, — вторил ему Рики.

— Знаешь, перед Диком мне так неловко, — признался гриффиндорец. – Он, должно быть, думает, что я принял сторону Артура.

— А разве это не так? – спросил Рики.

— Вот видишь, и ты туда же, — проворчал Ральф. – На самом деле, сейчас мне совсем не хочется, чтобы Артур дружил с Нотт. Из‑за Тиффани.

Как ни странно, после этого разговора Рики почувствовал себя лучше. Он никогда не мог понять, почему, когда осознаешь, что у других те же проблемы, что и тебя, в душе поселяется благостное чувство.

Рики продолжал рисовать в теплицах. Теперь ему чаще не нравился результат, особенно с первого взгляда. Нарисованные растения казались ему слишком застывшими, напряженными, словно отражали его эмоциональное состояние. Но после разговора с Ральфом беспокойство немного ослабло, и младенец мандрагоры, которого профессор Стебль ему специально показала, позволив рассматривать минуты две, держась за наушники, вышел на удивление естественным. Сам процесс рисования занял меньше часа.

Ему даже захотелось сделать еще один эскиз, в профиль, и вдруг возникло странное чувство, как будто он завидует своему изображению. Ведь когда‑то в далеком детстве он тоже мог вот так рыдать навзрыд. Но тогда, помнится, у него не было таких причин, как сейчас. Внезапно он почувствовал себя вконец несчастным и одиноким.

Никогда еще с ним не происходило такого. Он отчетливо понимал, что это было не его ощущение. Он как бы со стороны, но в то же время изнутри проживал кого‑то, и при этом оставался самим собой. И в какой‑то момент заставил себя встряхнуться.

«Что за вздор, — строго сказал он себе, — придет же такое в голову взрослому парню!».

Нет, он абсолютно не был одиноким, вокруг него постоянно происходили разные события. И, Рики был убежден, все они требуют его участия.

Совместное отбывание наказания у Снейпа никак не повлияло на Артура и Дика. Гриффиндорец вообще ничего не говорил по этому поводу. Дик рассказал, что они общаются только по делу. Он признал, что сам сразу предложил разделить территорию для уборки, чтобы меньше сталкиваться.

— Как будто он стал совершенно другим человеком, — говорил равенкловец об Артуре. – Я даже не знаю, что ему можно сказать.

Зато Рики староста «Равенкло» почти не донимал. Пару раз Рики видел его в коридоре, беседующего с Дорой. Она, судя по долетающим фразам, жаловалась, что стала неуютно чувствовать себя в штабе. Он же, судя по всему, не шел дальше сочувственного выслушивания.

В штабе он постоянно был занят уроками, обычно только здоровался, поэтому Рики невольно напрягся, когда однажды друг, отложив перо с его приходом, вознамерился продолжить беседу.

— Ты ходишь в теплицы каждый день? – поинтересовался Дик.

— Да, почти, — неохотно произнес Рики.

— Завтра я тоже загляну, — пообещал он.

У Рики язык чесался спросить, зачем, но он не хотел дать Дику понять, что не будет рад ему. Но, на самом деле, так и было, потому что слушать про Дору он уже устал. – Это так секретно? Может, мне уйти? – обиделся Эди.

— Нет, это не имеет отношения к Рики, а по делу. Профессор Стебль попросила меня сочинить стихотворные предисловия к нескольким параграфам ее учебника.

— Что? – потрясенно воскликнули Рики и Эди.

— Говорит, это единственный и фундаментальный труд ее жизни, и она хочет донести до будущих поколений романтику растений. А для этого нужна поэзия.

Да, профессор Стебль основательно продумала свой учебник! Рики порой сожалел, что его жизнь непохожа на книжку, в которую можно включить только радостные события и украсить приятными картинками.

Глава 17. Квиддичные страсти.

Первое время Рики ждал от завуча новостей о пропавших часах. Но тот, казалось, ничего не предпринимал. Впрочем, о поисках никто и не должен был знать. Однако, зельевар стал суровее с членами Клуба Единства на своих уроках, и Эдгар это заметил.

Рики нетрудно было объяснить хуффульпуффцу, чем недоволен Снейп.

— На самом деле, он прав, — предсказуемо согласился Эди. – Что бы мы стали делать с этой вещью, если бы она не пропала?

Об этом Рики не думал. Он считал своим долгом ее найти, но вот делать с ней ничего не собирался. Пожалуй, ее исчезновение существенно упростило ему жизнь.

Возможно, он привык, но острота конфликта друзей из‑за Доры в его сознании постепенно как‑то сгладилась.

История магии навевала сон.

— Интересно, когда мы начнем изучать Сам – Знаешь — Кого? – поинтересовался Рики, зевая в кулак.

— Зачем тебе?! – поразился Лео.

— Ну, это как‑то ближе к действительности. Может быть, будет интереснее, — выразил надежду Рики.

— Вряд ли, — пожал плечами Лео; казалось, он глубоко потрясен проявлением у Рики энтузиазма подобного рода. – Ты собираешься идти на ЖАБА по истории магии?

— Если будет возможность, нет, — не усомнился Рики. – Она ведь нужна, если собираешься работать в Министерстве, а я туда совсем не тороплюсь.

— Недавняя история изучается на старших курсах, — произнес Лео таким тоном, словно у него камень с души свалился. – Это – исследования для курсовых, и прежде чем мы до них доберемся, придется выучить еще много всего.