Молодые годы короля Генриха IV

Оглавление

скрещивались и сливались, оставляя после себя густой мрак; дрожь ужасапробегала по телу. Колиньи, стоявший позади брата и сестры, уже не молился, онждал, как и они. И двери распахнулись. При вспышке какого-то света за ее спинойвсе трое увидели возвращавшуюся королеву Жанну. Свечи, горевшие в комнате,внезапно погасли, и вместе с сокрушающим ударом грома она вошла.

— Моя королева Жанна! — проговорил адмирал Колиньи и прижал руку к груди,точно приветствуя живую. Брат и сестра одновременно сделали к ней шаг, тихийвозглас радости сорвался с уст дочери, а сын уже раскрыл рот, чтобы громковоскликнуть: «Вот и вы, дорогая матушка!»

Однако этого не произошло: ибо вошедшая дама кивнула сопровождавшим ее людямс фонарями, и те окружили ее. Королева Жанна вдруг приняла образ принцессыВалуа, мадам Маргариты, Марго.

Они не сразу поверили своим глазам. Появление королевы Жанны казалось имгораздо более естественным, чем другой дамы, и к тому же эта могла опятьпревратиться в ту. Однако она не превратилась, у нее осталось прекрасное иутонченное лицо сестры Карла Девятого, и заговорила она присущим ей голосом —трудным и звонким, как золото.

— Сир! — обратилась она к Генриху Наваррскому. — Мы искали вас в замке и ненашли. Одна из фрейлин моей матери рассказала нам странную историю о каких-тотемных подвалах. Стража у наружных ворот Лувра выпустила человека, видимо,переодетого; он отправился искать приключений. И хотя ваш друг дю Бартаследовал за ним по пятам, мы все же были в некоторой тревоге за этого человека,ведь в ночном Париже небезопасно.

— Кто же тревожился, Марго? — прервал ее Генрих.

— Я, — ответила она с благородной прямотой. — Я обо всем рассказала матери изаявила, что сама хочу привести его обратно под охраной моих солдат.

— Вернее будет сказать, мадам Екатерина послала вас за мной, чтобы я сноваоказался в ее власти…

— Меня ваши слова очень удивляют, — отозвалась мадам Маргарита своим звучнымголосом. — С этого дня, который тянется уже довольно долго, вы ведь знаете менятак же хорошо, как и я знаю вас. — И она протянула ему руку.

Такие руки великие мастера ваяют из мрамора, подобного воску, — полнаякисть, стройные, изящно разделенные пальцы, отогнутые на концах, накрашенныеногти безупречно овальной формы. Ни кольца, ни украшения: нагая рука.

Генрих взял ее, поднес к губам и ушел вместе с Марго, не оглядываясь.

Moralité

Vous auriez beaucoup mieux fait, Henri, de rebrousser chemin tandis qu’ilétait temps encore. C’est votre soeur qui vous a dit, elle si sage, maisqui ne le sera pas non plus toujours. Il est trop clair que cette cour oùregne une fée mauvaise ne se contentera pas de vous avoir tué lareine votre mère mais que vous deviez payer encore plus cher votreentêtement de vous у attarder et votre goût du risque. Il est vraiqu’en échange ce séjour vous fait connaître le côté leplus équivoque de l’exsistence, qui ne se passe plus qu’autour d’unabîme ouvert. Le charme de la vie en est rehausse et votre passion pourMargot, que le souvenir de Jeanne vous défend d’aimer, en prend une saveurterrible.

Поучение

Вы сделали бы гораздо лучше, Генрих, если бы повернули обратно, пока еще непоздно. Это же вам посоветовала и ваша сестра, — ведь она такая разумная, —впрочем, и она не всегда будет разумной. Достаточно ясно, что этот двор, гдецарит злая фея, не удовольствуется тем, что он убил вашу мать-королеву: вампридется заплатить еще дороже за ваше упрямство, которое побудило вас тутзадержаться, и за вашу любовь к риску. Правда, пребывание здесь даст вампознать самую обманчивую сторону жизни, которая отныне будет протекать по краюразверстой бездны, что еще увеличит для вас прелесть бытия, и ваша страсть кМарго, которую память о Жанне вам запрещает любить, обретет от этого грознуюсладость.

IV. Марго

Выставленный на высоком помосте

Нынче, восемнадцатого августа, большой праздник: сестра короля выходит замужза принца из дальних краев. Говорят, он хорош собою, как ясный день, и богат,как Цутон, ибо у него в горах растет золото. Приехал он сюда с целыми тюкамизолота, его всадники все в золоте и кони тоже. До этого принца, живущего загорами, дошел слух про нашу принцессу: она, мол, так хороша и учена, что ниодна королевская дочь с ней не сравнится. Знаменитый астролог показал ее принцув волшебном зеркале, она улыбалась, она говорила, он не устоял перед ееголосом, перед ее взглядом и пустился в дальний путь.

Не надо было запирать окна да закрывать ставни, когда на прошлой неделепринц вступал в Париж с громадной свитой. По крайней мере своими глазамиувидели бы, что тут правда, что нет. Ведь плетут-то разное. Рассказывают,например, о недавних нападениях на почтенных граждан; у иных эти разбойники,которых зовут гугенотами, даже карманы пообчистили. Мы, как стемнеет, больше невыходим на улицу, мало ли что может случиться.

И еще во многом люди идут против правды и порядка. Нынче наш король выдаетсестру за чужеземца, а тот будто бы из еретиков и даже ихний король. Развегосподь бог такие дела разрешает? Наш священник рвет и мечет. Но, говорят, пападал согласие. Что-то не верится! Тут что-нибудь да не так. Видно, гугенотывсякими угрозами заставили нашего короля пойти на это, а послание святого отцаони подделали. Всем известно, какие они хитрецы и насильники. С незапамятныхвремен, еще когда мы были вот такими, воюют они против католиков, грабят ижгут, даже самого короля хотели в плен взять, а теперь вдруг свадьбу играют.Это добром не кончится. Уже есть и вещие знамения.

Что до меня, то я нынче еще крепче запру свой дом. Говорят, вчера вечеромнаша знать по случаю обручения пировала и плясала во дворце короля. Людивидели: Лувр был освещен словно адским пламенем. А невеста возьми да и исчезни,точно ее черт уволок. Конечно, всему, что болтают, нельзя верить. Должно быть,