Молодые годы короля Генриха IV

Оглавление

137

она почти угадала: ему самому это и поручено, король хочет воспользоваться им,чтобы избавиться от брата, И тут Марго решает: «Я буду сама охранять моегобрата Франциска. Его другу, храброму Бюсси, я подарю свою благосклонность».Приняв это твердое решение, она перевела разговор на свою подружку де Сов.

— Сов — для вас лишь приятное развлечение, — заявила Марго. — Но ничембольшим она стать не должна, ради вашей же безопасности, мой дорогой государь исупруг. И никогда не выдавайте ей того, что у вас на душе! Лежа с ней на однойподушке, вы и то не должны ни на минуту забывать, что Сов о каждой мелочидоносит моей матери-королеве.

— Не верю я этому, — отозвался Генрих, хотя отлично знал, что Маргаритаправа.

— Вы еще многому не поверили бы. Сов любит только Гиза, ему она преданадушой и телом. — Марго начинала горячиться. — Неужели вам еще нужныдоказательства? Ведь она безутешно плачет с тех пор, как лицо Гизаобезображено! Но и поделом этой сирене! — воскликнула она в гневе. — Признаюсь— я даже сама об этом постаралась. Пришлось ему нынешним летом идти в поход,вместо того чтобы изводить жену да спать с Сов. А в бою его полоснули по лицумечом, и теперь он уже не красавец Гиз. Его теперь зовут «щербатый Гиз».

— «Щербатый Гиз», — повторил ее возлюбленный супруг, и это доставило обоимнемало удовольствия, но Марго вдруг снова овладел гнев.

— И эта Сов пусть остережется, как бы и с ней чего не приключилось! Ведь онанадеется стать нашей разлучницей, сир. Да что я говорю, — она мечтает вас насебе женить! Эта баба держит вас около себя целыми днями и приказывает вамявляться к ней даже утром, когда ваша королева встает, лишь бы только вы недостались мне. Неужели вы доверяете своей Марго меньше, чем ей? А недоверие,сир, — это начало ненависти! — выкрикнула Марго, совсем позабыв о том, какнерушима дружба, связывающая Лаису и Ахилла.

Генрих сделал попытку ее обнять, и когда она оттолкнула его, про себяусмехнулся этому ревнивому раздражению, не подозревая, что и он начнет вскореревновать Марго к храброму Бюсси, которого она полюбит. Наслаждение не всегдаостается только наслаждением. У него есть свои ловушки и свои пропасти. В нихможно спрятаться, чтобы тебя не видели. И в них можно заблудиться и упуститьсамое главное. Так бывало не раз в отношениях между Шарлоттой де Сов и сыномотравленной Жанны, мстителем за убитого адмирала. Немало других придворных дамслужили ему для тех же целей, но милее всех была в этой роли она.

На улыбку жизни Сов отвечала своеобразным обаянием. Это была натурауравновешенная, а не порывистая и опьяняющая, как королева Наваррская. Слабойпоказала себя герцогиня Гиз, а не Сов, которая в каждом случае твердо знала, докаких границ она может позволить себе дойти. А Генрих находил общий язык и сней, и с Марго, и с мадам де Гиз. По обычаям этого двора, у него было многолюбовниц, беспорядочные случайные связи, и очень сомнительно, долго ли выдержиттакую жизнь столь молодое тело. Спокойнее всего ему было, однако, с Шарлоттой,отсюда и пристрастие к ней.

Причина крылась в том, что, когда они проводили вместе ночи без сна, онипозволяли друг другу отвлекаться от действительности. И он знал, что о Гизедумает она тогда, о его честолюбивых замыслах. Ибо Гиз — ее единственныйповелитель, пусть даже лицо его обезображено. «Меня же это не должно трогать, унее такой прелестный рот, особенно когда она задумается и губы чутьприоткрываются. И я еще не видел таких глаз — длинные, узкие щелочки, и в нихискрится насмешливый ум. Странно только то, что она никогда не удивляется, еслия слишком долго молчу. Может быть, она уже угадала, о чем я думаю? Когда мывдруг встречаемся взглядами, ее густые ресницы что-то утаивают от меня, а нагубах появляется улыбка сострадания. И поделом, ибо что удалось мне осуществитьза три с лишним года, несмотря на всю мою решимость мстить и ненавидеть? Даничего! Король, Гиз, мадам Екатерина — все они до сих пор живы, а я их пленники друг; занят ими больше, чем следует, и обманываю их. Эта женщина, котораялежит рядом со мной, права, считая Гиза лучше меня! И все-таки лицо у неготеперь изуродовано — это ему за то, что он наступил на лицо мертвомуадмиралу!»

— Я часто переношусь душою в горы, — сказал он однажды своей подруге в тихийночной час. — В замке Лувр мне жить приятно, здесь у меня много друзей ипрекрасных дам. Но в конце концов я начинаю скучать о своих горах. Кто небродил по ним в детстве, не знает, как трудно человеку, когда он носит в своемсердце их имя: Пиренеи.

Сов следила за его грезами. Чтобы нащупать почву, она осторожнопромолвила:

— До них далеко.

— На коне я доехал бы туда в десять дней. Я поспорил со своим кузеномд’Алансоном, — ответил он пылко, этого было достаточно, когда слушают так, какслушала Сов: одной фразой он выдал с головой и себя и своего сообщника. Чтобыотвлечь ее от этого невольного признания, он принялся фантазировать насчетводопада, который свергается с небесной высоты. Увлеченный, он стал уверять,будто однажды бросился в него и водопад примчал его в долину, прямо к ногам егоматери Жанны.

— Чья смерть до сих пор остается тайной, хотя прошло уже три года, — сейчасже вставила Сов. «И она все еще не отомщена…» — закончила фрейлина про себя,но он догадался. О! Он отлично чувствовал ее любопытство, оно было осязаемо,как прикосновение ее тела. Величайшее наслаждение этой женщине дает не любовь,а угадывание и выслеживание. Не успеешь опомниться, как ты уже проговорился. Еехрупкое тело легко было утолить, и в любви Генрих просто пугал ее; она жепугала его своим пронизывающим взглядом.